sportle
Кухонные весы Ладомир HA301 – компактный бытовой прибор в виде белого пластикового кувшина. Электронное устройство выдерживает до 3 кг, чего вполне достаточно для работы с продуктами. Точность измерения достигает 1 грамма.<br />Прибор Ладомир HA301 обладает функцией тарокомпенсации, а также позволяет осуществлять последовательное взвешивания или измерять объем жидкости. При бездействии система сама отключается, что экономит заряд батарейки-таблетки. Устройство оснащено простым кнопочным управлением и удобным экраном, где данные отображаются в виде граммов, унций или миллилитров.
Похожие товары
Охватываемый данным томом (том IV) период был временем таких событий и таких исторических перемен, которые имели для Средиземноморского мира колоссальное значение. В первой части книги рассматривается ранняя история мидийцев и персов, возникновение и усиление Персидской державы, основные регионы, входившие в ее состав, а также история ее экспансии в период царствования Кира, Дария и Ксеркса — вплоть до момента, когда эта великая империя достигла пределов своего роста. Вторая часть посвящена истории Эллады, где в течение рассматриваемого периода Спарта превратилась в лидера военно-политической коалиции греческих городов-государств, а Афины прошли путь от просвещенной тирании до умеренной демократии с ее предпринимательской активностью и политической дальновидностью. Столкновение между Персидской империей, почти достигшей естественных пределов своего расширения, и союзом свободолюбивых и находившихся на подъеме греческих полисов было неизбежным. В важнейших главах настоящей книги излагаются причины и ход восстания ионийских греков против персидского господства, а также история двух персидских вторжений в Элладу, включая три эпические битвы — Марафонскую, Фермопильскую и Саламинскую. Третья часть тома обращена к Западному Средиземноморью, при этом изложение выходит за хронологические рамки, указанные в заглавии книги. В истории этого региона очень важным фактором постепенно становится Италия, поэтому здесь рассматриваются италийские народы и их языки в период от позднего бронзового до железного века, а также этруски и их культура. Заключительная глава посвящена Сицилии: местным племенам, населявшим остров с древнейших времен, социальному, экономическим и культурному развитию основных греческих колоний, возникновению и усилению тиранических режимов, а также первому столкновению между греками и пунийцами, завершившемуся сражением при Гимере, в котором греческие города-государства под руководством Гелона Сиракузского и Ферона Акрагантского сумели отразить карфагенское нападение.
Во второй том сочинений Ж. Батая вошли работы по антропологии, социологии и политической экономии, созданные во время и после Второй мировой войны: «Теория религии», «Прoклятая часть», «Границы полезного», «Суверенность», «Эротика». Предложенная в них оригинальная концепция человека и общества оказала сильное влияние на современную гуманитарную мысль.
«Мемуары» Екатерины II Великой (1729-1796) - центральное произведение в литературном наследии выдающегося российского государственного деятеля. Вместе с тем это и ярчайший документ эпохи Просвещения, выдвинувшей требование ценности человеческой жизни как одного из самых главных условий развития человечества. В трех книгах воспоминаний, написанных в разное время, незаурядная фигура будущей императрицы предстает в полный рост: от записок 1756 года, когда Екатерина, еще великая княгиня, делала первые шаги как самостоятельный политик, к мемуарам 1771 года, которые монарший статус автора не помешал облечь в непринужденную форму дружеского послания, и до последних воспоминаний, начатых в 1790 году, на исходе долгого и славного царствования (1762-1796 гг.), которое благодарные потомки назовут «золотым веком» Российской империи. Необычайно интересен цепкий взгляд Екатерины на тех, кому волею судеб была уготована участь вершить судьбы России, как ярких, так и посредственных деятелей, в интерьерах дворцов, на охоте, балах-маскарадах и церковной литургии, на катаниях с гор, на пожарище дворца. И за всеми этими сценами проступает словно «сквозь тусклое стекло» выразительный портрет прославленной государыни. Новый перевод «Мемуаров», выполненный специально для настоящего издания Е.В. Морозовой, замечательным отечественным мастером, специалистом по «галантному веку», призван заменить дореволюционный перевод, слишком тяжеловесный, не передающий многих оттенков французского оригинала. В раздел «Дополнения» вошли жемчужины эпистолярного наследия великой княгини Екатерины Алексеевны, будущей самодержицы, открывающие неожиданные стороны её характера: приятельские и доверительные послания к гувернантке Э. Кардель (1712-1764), ранее никогда не публиковавшиеся; переписка с английским послом Ч. Ханбери-Уильямсом (1708-1759); записки к возлюбленному - З.Г. Чернышёву (1722-1784), исполненные легкого кокетства и светских острот, и его единственное сохранившееся письмо к сиятельной корреспондентке. Издание подготовлено ведущими специалистами: М.А. Крючковой - заведующей историческим отделом музея «Новый Иерусалим», кандидатом исторических наук, многие годы посвятившей изучению «Мемуаров» Екатерины II, написавшей для настоящего издания историческую статью и составившей развернутый комментарий и детализированные указатели, а также Т.И. Акимовой - профессором кафедры русской и зарубежной литературы Мордовского госуниверситета, доктором филологических наук, единственным отечественным специалистом по литературному наследию русской императрицы, которому и посвящена её обстоятельная статья. Книга прекрасно оформлена, содержит роскошный иллюстративный материал.
Пятое столетие до нашей эры было не только первым «классическим веком» европейской цивилизации — оно предстало первой и единственной, вплоть до римлян, эпохой, когда политическое и военное могущество оказалось сосредоточено в том месте, которое одновременно обладало еще и самым большим культурным значением. По этой причине данный том «Кембриджской истории древнего мира» (том V) не имеет такого широкого географического охвата, как это было в случае с предыдущими томами; материал здесь сконцентрирован в основном на саму Греции и лишь в немногих случаях выходит за ее пределы. Хотя в центре всей картины находятся Афины, как в политическом, так и культурном отношении, однако события и достижения в иных частях эллинского мира рассматриваются и оцениваются в книге настолько тщательно, насколько это позволяют характер и состояние доступных современным ученым источников. Два цикла повествовательных глав, один из которых посвящен возникновению и росту Афинской державы и развитию афинской демократии, а второй — Пелопоннесской войне, положившей конец и той, и другой, разделены серией очерков, описывающих художественные и литературные достижения 5-го столетия до нашей эры.
Второе, исправленное и дополненное издание русского перевода третьей части третьего тома (том III.3). В ней исследуются факторы, связанные с новым экономическим успехом и ростом молодых городов-государств в промежуток с VIII по VI в. до н. э. Это была эпоха широкой экспансии и великой колонизации. Греческие полисы утвердились тогда на огромном пространстве — от Западного Средиземноморья до берегов Черного моря. В книге описываются плодотворные контакты Эллады с Ближним Востоком и Египтом, говорится о значении западной Греции и Эгейских островов в торговом обмене и в географических открытиях, выясняются особые черты социумов, складывавшихся в процессе колонизации. В то время как сообщества, находившиеся вне основного направления экспансии и торговой активности, сохраняли свои древние учреждения, те общины, что были в центре этого движения, изменяли собственные институты очень быстро; добавим к этому, что рассматриваемый период был временем непрерывных вооруженных конфликтов в материковой Греции. В книге показано, как в результате реформ Солона и Писистрата Афины превратились в одно из ведущих греческих государств. Заканчивается данный том главами, в которых дана характеристика социальной, экономической и материальной истории Греции в архаическую эпоху.
Якоб Вассерманн (1873—1934) — яркий представитель эпохи мюнхенского и венского модерна 1890—1900-х годов, «мировая звезда романа» (Т. Манн). Наряду с характерным для исканий его времени интересом к проблеме пола, к символистской модернизации исторической тематики, импрессионистической легкости пера его произведения отличает и нечто особое: он не только наметил параметры немецкого интеллектуального романа, но и попытался в постницшевское время «вернуть в мир Бога», создал целую галерею персонажей не от мира сего — особых искателей высшего смысла, которые вопреки равнодушию буржуазного общества к высшим запросам жизни стремятся любой ценой привнести в мир идеальное измерение. В своем лучшем творении, романе о Каспаре Хаузере (1908), писатель обращается к легендарной фигуре таинственного найденыша, который приковал к себе внимание всей Европы и до сих пор в роли своего рода «железной маски» остается одной из культовых фигур немецкой истории. Не умевший говорить и писать, видевший всё как бы впервые, этот загадочный юноша, пришелец из «темного ниоткуда», был столь же загадочно убит через несколько лет после своего чудесного появления. Происхождение его так и осталось тайной, гибель же всколыхнула всю мыслящую Европу и до сих пор будоражит умы любителей исторических загадок. Так кто же он, Каспар, — жертва заговора (как претендент на баденский престол), гений, не принятый или не понятый филистерами, или ловкий мистификатор? Проштудировав множество исторических документов, Вассерманн дал свой, и весьма убедительный, ответ на этот вопрос. Психологически тонкий, а сюжетно приближенный к детективу, «Каспар Хаузер» — это философский роман о кризисе немецкого и — шире — европейского духа. В центре романа — фигура немецкого «идиота», то ли необычного новейшего святого, то ли парадоксального подобия самого Спасителя. В этот многослойный и многосоставный образ писатель вложил немало личного, и не в последнюю очередь — непростые рассуждения о соотношении в собственном творчестве европеизма и еврейства. В разделе «Дополнения» публикуется перевод наиболее занимательных и информативных глав автобиографической книги Вассерманна «Мой путь как немца и еврея» (1921), а в разделе«Приложения» — статья выдающегося отечественного филолога В.М. Толмачёва о Якобе Вассерманне, помещающая творчество этого автора в широчайший историко-литературный контекст, и обстоятельные примечания.
В третий том сочинений французского писателя и мыслителя Жоржа Батая (первые два тома, «Ненависть к поэзии» и «Проклятая часть», вышли в издательстве «Ладомир» соответственно в 1999 и 2007 гг.) входят его главные работы по философии и мистике, в основном написанные в годы Второй мировой войны: «Внутренний опыт» (с дополнениями «Метод медитации» и «Постскриптум 1953 года»), «Виновный» и «О Ницше». Эти тексты, образующие авторский цикл «Сумма атеологии», принадлежат к числу самых знаменитых произведений Батая.Русские переводы либо печатаются впервые, либо заново отредактированы и сверены с оригиналом. Издание снабжено подробной вступительной статьей и комментариями.Для специалистов по философии, культурологии, французской литературе и истории идей XX века.
«Мемуары» Лени Рифеншталь (1902–2003), впервые переводимые на русский язык, воистину, сенсационный памятник эпохи, запечатлевший время глазами одной из талантливейших женщин XX века. Танцовщица и актриса, работавшая в начале жизненного пути с известнейшими западными актерами, она прославилась в дальнейшем как блистательный мастер документального кино, едва ли не главный классик этого жанра. Такие ее фильмы, как «Триумф воли» (1935) и «Олимпия» (1936–1938), навсегда останутся грандиозными памятниками «большого стиля» тоталитарной эпохи. Высоко ценимая Гитлером, Рифеншталь близко знала и его окружение. Геббельс, Геринг, Гиммлер и другие бонзы Третьего рейха описаны ею живо, с обилием бытовых и даже интимных подробностей. В послевоенные годы Рифеншталь посвятила себя изучению жизни африканских племен и подводным съемкам океанической флоры и фауны. О своих экзотических увлечениях последних десятилетий она поведала во второй части книги. Об огромных по величине «Мемуарах» критики писали: это настолько «головокружительное чтение», что приходится делать частые остановки, дабы сохранить душевное равновесие. «Мемуары» Лени Рифеншталь (1902–2003), впервые переводимые на русский язык, воистину, сенсационный памятник эпохи, запечатлевший время глазами одной из талантливейших женщин XX века. Танцовщица и актриса, работавшая в начале жизненного пути с известнейшими западными актерами, она прославилась в дальнейшем как блистательный мастер документального кино, едва ли не главный классик этого жанра. Такие ее фильмы, как «Триумф воли» (1935) и «Олимпия» (1936–1938), навсегда останутся грандиозными памятниками «большого стиля» тоталитарной эпохи. Высоко ценимая Гитлером, Рифеншталь близко знала и его окружение. Геббельс, Геринг, Гиммлер и другие бонзы Третьего рейха описаны ею живо, с обилием бытовых и даже интимных подробностей. В послевоенные годы Рифеншталь посвятила себя изучению жизни африканских племен и подводным съемкам океанической флоры и фауны. О своих экзотических увлечениях последних десятилетий она поведала во второй части книги. Об огромных по величине «Мемуарах» критики писали: это настолько «головокружительное чтение», что приходится делать частые остановки, дабы сохранить душевное равновесие.
Вторая часть седьмого тома (том VII.2) посвящена истории Раннего Рима с древнейших времен и до 220 г. до н. э. Именно в этот период будущий Вечный Город превратился из небольшого поселения с примитивной общественной структурой в центр мощной средиземноморской державы, государственным устройством которой восхищались даже ее соперники. В книге анализируются процессы, которые происходили на территории центральной Италии в начале 1-го тысячелетия до н. э. и в конечном итоге привели к основанию города на Тибре, подробно рассматривается формирование его основных социально-экономических, политических и сакральных институтов в царский и раннереспубликанский периоды, детально разбираются первые шаги Рима на международной арене — от столкновений с жившими по соседству латинами и этрусками до масштабных и победоносных войн с греками и карфагенянами. Отдельные главы посвящены проблеме источников по древнейшей римской истории и религиозной сфере Раннего Рима.
Второй том книги Первой «Воспоминаний» Виталия Третьякова, создателя «Независимой газеты» и Высшей школы телевидения МГУ им. М.В. Ломоносова, ведущего программы «Что делать?» на телеканале «Культура», продолжает многотомное описание Советского Союза и России, поданное через изложение событий жизни автора. «Из СССР в Россию и обратно» - такое название дал Виталий Третьяков всему корпусу своих воспоминаний, первый том которого, посвященный истории семьи и первым годам детства автора, вышел в издательстве «Ладомир» в 2013 году.Второй том завершает книгу Первую «Воспоминаний» Виталия Третьякова - «Детство и отрочество», и включает в себя части, посвящённые жизни и учёбе автора с 5 по 8 класс, а также пионерскому лагерю, в котором он проводил летние каникулы. Хронологические рамки второго тома - 1964-1968 годы.Кроме того, во втором томе помещён уникальный лингвистический опыт Виталия Третьякова - составленный им словарь наиболее популярных просторечных слов и выражений 50-х и 60-х годов XX века, включая обсценную лексику. Пожалуй, ничего подобного в нашей литературе ещё не было.И во втором томе Виталий Третьяков как мемуарист остаётся верен себе: никаких фантазий, описание только того, что он знает наверняка, максимальное внимание к деталям, из которых и складывается повседневная жизнь людей - еда, одежда, дворовые игры, пионерские мероприятия, магнитофонные записи, танцы, рукописные песенники, анекдоты, частушки того времени и многое другое, о чём ровесники автора с удовольствием вспомнят, а молодые читатели с интересом узнают впервые.На страницах этого тома появляется ещё больше исторических лиц, которых Виталий Третьяков впервые увидел в детстве на экране телевизора и с которыми позже познакомился и близко сошёлся.Завершает это издание именной указатель лиц, упомянутых во всех трёх частях книги «Детство и отрочество».
Первое в международной практике междисциплинарное справочное издание освещает всю совокупность социально-политической, экономической, культурной и религиозной жизни Древнерусского государства от времени его зарождения (IX в.) вплоть до монгольского нашествия середины XIII в. Около 3000 статей, написанных ведущими специалистами России, Украины и Беларуси, отражают современные знания и представления, сложившиеся на основе последних археологических, нумизматических, сфрагистических материалов, углубившейся интерпретации древнерусских письменных источников, новейших исследований и публикаций зарубежных источников по истории Восточной Европы. Впервые подробно освещаются внешнеполитические связи Руси со странами Европы и Азии, что позволяет представить Древнерусское государство в широком контексте средневекового мира. Дополнительные справочные материалы — обширный список литературы, списки древнерусских князей, митрополитов и епископов, городов (на начало XIII в.), датированных рукописей и др. — суммируют сведения статей. Предназначена для специалистов в различных областях русской истории и культуры, искусства и литературы, для преподавателей высших и средних учебных заведений, студентов и школьников старших классов, а также всех интересующихся отечественной историей. Книга отпечатана в Италии, содержит более 1000 цветных и черно-белых фотографий, оригинальных карт, схем, таблиц.
Надежный помощник в быту и походе - карманный фонарик от Ладомир. Прочный и лёгкий алюминиевый корпус, удобное кольцо для крепления, два режима работы - постоянный и импульсный. Высокий ресурс светодиода позволит надолго забыть о смене батареек.
«Звездой своей эпохи», «солнцем своего народа», «первым из поэтов» «огромным, чудотворным, огненным столпом искусства» назвал выдающегося еврейского поэта, философа и врача Иегуду Галеви (1075-1141) великий немецкий поэт Генрих Гейне.Родился Галеви где-то в Кастилии, образование получил в арабской части Испании в Кордове, уже в возрасте 13 лет писал стихи, поражавшие современников. Позднее он создал знаменитое стихотворение «Сион, ужели о верных, кто тобой пленен, | Не спросишь ты.», положившее начало целому жанру еврейской классической поэзии - песням Сиона, или, как их ещё называют, сионидам.Каков был Иегуда Галеви, великий поэт еврейского «золотого века» в мусульманской Испании, и что представляют собой стихи, принесшие ему неувядающую славу, - об этом рассказывает книга «Песни Сиона». Переводы стихотворений Иегуды Галеви на русский язык, выполненные Шломо Кролом, впервые отразили всё особенности поэтики подлинника - средневековые размеры и законы рифмовки, заимствованные из арабской поэзии тропы и фигуры, насыщенность библейскими аллюзиями. Цикл «Песней Сиона» знакомит читателя с жемчужинами еврейской национальной лирики XII века, которая вдохновляла поэтов последующих поколений и побуждала сочинять собственные стихи, опираясь на эти образцы.Кроме «Песней Сиона», в том вошли сиониды других авторов, произведения о Иегуде Галеви, часть из которых публикуется на русском языке впервые, а также научные статьи. В них рассказано о литературной жизни евреев в Средние века; воссозданы факты биографии поэта на основе новейших разысканий израильских ученых, исследовавших древние рукописи; показано, как со временем менялся поэтический жанр сиониды и какой резонанс находил у читающей публики; рассмотрены другие жанры, существовавшие в ивритской поэзии «золотого века»: стихи о любовной страсти, пиршественная поэзия, панегирики и дружеские послания, стихи-загадки, синагогальная поэзия (пиюты) и др.В наше время Средневековье нередко оживает на страницах постмодернистских романов и новелл, представляющих собой причудливую смесь вымысла с подлинными научными данными. Современный сербский автор Милорад Павич, один из столпов постмодернизма, сделал Иегуду Галеви действующим лицом своего «Хазарского словаря», а его философское сочинение «Кузари» - одним из своих подтекстов. Разбуженная художественным словом читательская любознательность направляет наш интерес к первоисточникам - литературным и историческим памятникам Средневековья, красочного и многогранного, богатого мыслью и сочинениями изящной словесности, Средневековья, которое господствовавшие ещё не столь давно предубеждения несправедливо порой именовали «темным».
Без преувеличения можно сказать: перед читателем — эпохальная книга. Впервые на русском языке — полное издание знаменитых «Жизнеописаний.» Сэмюэла Джонсона, интеллектуала, чье имя стало синонимом второй половины XVIII века и в Англии, и за её пределами. Великий критик и биограф, создатель знаменитого «Словаря английского языка» — Джонсон был к тому же мастером слова, на чью речь ориентировались многие авторы последующих поколений. Для англичан Джонсон и по сей день остается главнейшим эстетическим и нравственным авторитетом. В корпус памятника вошли 52 жизнеописания — биографии британских поэтов, от крохотных зарисовок, напоминающих изящно ограненные драгоценные камни, до развернутых, воистину эпических, повестей, захватывающих читателя и переносящих его в далекие времена. Джонсон недаром известен как реформатор биографического жанра. Его биографии — не сухие сводки фактов и дат, но яркие, одухотворенные тексты, в которых пульсирует жизнь минувших эпох, а герои сами сходят к читателю со страниц. Здесь — исторические анекдоты и конфузы, остроумные ремарки и едкие замечания, и даже настоящие криминальные драмы. В своих биографиях Джонсон явил два «золотых века» английской поэзии: в его бессмертном труде соседствуют такие знаменитости, как громокипящий Милтон и величественный Поуп, остроумный Свифт и изысканный Аддисон, и многие другие.В биографии включены пространные (иногда — на десяток страниц!) выдержки из их сочинений, при этом многие переведены на русский язык впервые. Не меньший интерес представляет раздел «Дополнения», в который вошли поэтические сочинения самого С. Джонсона — поэма «Лондон», писанная в подражание Ювеналу и не уступающая по остроте лучшим сатирам римского поэта, избранная лирика, дивные образцы поэзии августинской эпохи в переводе Т.А. Гуревич (преподавателя РАНХиГС). Представлены здесь и два важнейших критических текста, два предисловия, — к знаменитому «Словарю.» и к изданию сочинений Шекспира (рассуждения великого августинца о великом елизаветинском драматурге). Наконец, настоящим событием является публикация большого отрывка из «Жизнеописания Сэмюэла Джонсона» Дж. Босуэлла в исполнении классика перевода Ю.Д. Левиным, также издаваемого впервые. Особую ценность являет для читателя обстоятельно подготовленный научный аппарат. Лучшему пониманию текста будет способствовать детальнейший филолого-исторический комментарий (сост. Н.П. Рейнгольд, профессором РГГУ), в котором, помимо прочего, выявлены основные источники труда Джонсона, приведены варианты и разночтения, разобраны контексты, аллюзии, реалии — и в целом явлена, во всём многообразии красок и смысла, творческая лаборатория автора. Больше сведений о жизни и творчестве Джонсона, о месте, которое он занимал в жизни эпохи, а также о русской рецепции читатель сможет почерпнуть из статей Н.П. Рейнгольд и Е.П. Зыковой (ведущего научного сотрудника ИМЛИ, увы, не дожившей до выхода памятника в свет). Включены в настоящее издание и красочные цветные альбомы: первый из них освещает жизнь Джонсона и его круга, во второй вошли портреты поэтов, созданные величайшими художниками тех времен.
Поэма «Песнь о крестовом походе против альбигойцев» (первая пол. XIII в.) — единственный памятник староокситанской литературы, объединивший в себе историческое повествование и эпос. Начатая около 1214 г. клириком Гильемом из Туделы, в 1228 г. поэма была продолжена анонимным поэтом, состоявшим в свите Раймона VII, последнего графа Тулузского. В 1208 г. Папа Иннокентий III призвал баронов и простолюдинов в крестовый поход против альбигойских еретиков, а в 1209 г. армия во главе с папским легатом Арно Амори вступила на цветущие земли юга Франции и принялась беспощадно разорять города и замки, уничтожая всех, кто оказывал сопротивление. «Убивайте всех, Господь разберется», — так отвечал легат на вопрос, каким образом отличить еретика от католика. Имена предводителя похода графа Симона де Монфора и его «правой руки» — епископа Тулузы Фолькета, бывшего трубадура, стали едва ли не нарицательными, олицетворяя для крестового воинства благочестие и добродетель, а для южан — жестокость, ложь и лицемерие. Начатая Папой борьба с альбигойцами (иначе именуемыми катарами) скоро переросла в захватническую войну французских феодалов, а потом и самого короля Франции за присоединение богатых земель и владений Юга к французской короне. Кабальный договор, подписанный в 1229 г., положил конец альбигойским войнам и независимости южнофранцузских земель. Вдохновленный описаниями заморских крестовых походов, Гильем из Туделы создал поэтическую хронику похода против альбигойцев, воспев Монфора и его воинство, отважно разящее еретиков. Продолживший его сочинение Аноним перевел конфликт в сферу трагического столкновения идеалов, выработанных окситанским обществом (Честь, Доблесть, Рыцарство), с насилием и вероломством, насаждаемыми Монфором и его баронами. В строках анонимного автора религиозная распря отступила на второй план, а на первый вышла идея национального единства Окситании, борьба за независимость южнофранцузской нации и посрамление ее врагов. Эпический размах, присущий отдельным пассажам поэмы Гильема, в поэме Анонима достиг кульминации. Оба автора создали произведение, обогатившее не только окситанскую, но и мировую литературу Средневековья, и оно по праву заняло достойное место среди поэтических памятников прошлого. На русский язык «Песнь о крестовом походе против альбигойцев» переведена в полном виде впервые. Издание снабжено научной статьей и статьей переводчика, сопоставительной хронологией исторических событий, представленных в поэме, примечаниями, указателями, картами (в том числе на цветной вкладке), иллюстрациями. Также представлен отрывок из прозаической версии поэмы.
Имена братьев Гримм, Якоба и Вильгельма, великих немецких фольклористов, авторов знаменитейших «Детских и домашних сказок», известны, пожалуй, каждому с самого раннего детства. Но мало кто догадывается, что на русском языке данное собрание никогда должным образом издано не было.Наполненные жизнью, хранящие соль земли, породившей их, эти замечательные истории на протяжении полувека бережно записывались братьями, одержимыми любовью к слову, наследию предков, созидающей силе народного гения. Сказки были сохранены от забвения, став бесценным достоянием всего человечества.Одно из высших достижений немецкого романтизма, данный сборник перевернул историю сказки, вдохновил собирателей многих стран, породил плеяду замечательных исследователей, стимулировал развитие новых научных дисциплин, раз и навсегда изменил детскую литературу.Публикуемый в настоящем издании перевод — это итог многолетнего, начатого еще в 1970-е годы, подвижнического труда одного из лучших отечественных переводчиков К.М. Азадовского. Ему удалось сохранить ту свежесть и живость, ту великую простоту, которыми отмечены знаменитые сказки, передать уникальный стиль, снискавший даже особое название «гриммовского». Переведенные колоритным языком, сохранившие животворный дух, пропитанный отголосками исконной германской мифологии, сказки вместе с тем счастливо избежали чрезмерной русификации, что присуще большинству известных переводов.Помимо сказок и детских легенд, в издание вошли также тексты, исключенные братьями из последнего издания, но при этом представляющие несомненную ценность и порой даже весьма знаменитые (как, к примеру, немецкая версия «Синей Бороды» и «Кота в сапогах»).Безусловный интерес вызовут статья известного филолога-германиста Е.Е. Дмитриевой, посвященная жизни и творчеству братьев, а также обстоятельный комментарий, в котором прослеживается путь каждой сказки, вплоть до ее глубинных корней.В основу дизайна настоящего издания положена классическая работа выдающегося художника-прерафаэлита Уолтера КрейнаРекомендуется самому широкому кругу читателей.
«Повесть о Светомире царевиче» - последнее крупное произведение выдающегося поэта-символиста и мыслителя Вяч. Иванова (1866-1949), созданное в период его итальянской эмиграции (1928-1949 гг.). Сочинение стилизовано под средневековую повесть или житие и пронизано сказочными и легендарными мотивами, считается одним из наиболее выдающихся произведений русской литературы XX в.Повесть печатается на основе рукописей, сохранившихся в Римском архиве Вяч. Иванова. Впервые публикуются ранние наброски и планы, варианты из черновых редакций.Как и принято в серии «Литературные памятники», том включает обстоятельные статьи, исчерпывающие научные комментарии, «Основные даты жизни и творчества Вяч. Иванова». В статьях восстановлены творческая история повести, ее литературный контекст и художественная природа. В комментариях выявлены сложные подтексты произведения, в частности, пласт эзотерической, каббалистической и гностической символики.В издании представлены уникальные изобразительные материалы из Римского архива Вяч. Иванова.
Настоящее издание даёт возможность по-новому взглянуть на творчество Томаса Стёрнза Элиота (1888-1965), одной из легендарных фигур литературного модернизма. Этот американец, чьи предки переселились в Америку в ХУЛ в., в 1914 г. неожиданно стал экспатриантом (а затем и британским подданным). «Пуританин» по восприятию мира, Элиот был втянут его современником Э. Паундом в орбиту новейшей словесности (Дж. Джойс, У. Льюис, поэты-имажисты). Позднее это не помешало Элиоту не только сделаться автором, нашедшим в поэзии модернистский эквивалент христианства, но и стать к концу 1930-х видным представителем просвещенного христианского консерватизма.Впрочем, религиозное обращение лишний раз подчеркнуло противоречивость Элиота: сложное сочетание традиционализма и авангардистского эпатажа, проблем в отношениях с женщинами и воспевания своей «музы» по примеру Данте, критики лондонской богемы и апологии ряда радикалов модернизма. Но как именно ни позиционировал бы себя Элиот, поэт, сменив несколько общественных масок, так и остался во многом фигурой загадочной.Ключ к загадке Элиота - его самое известное произведение, поэма «Бесплодная земля» (1922). В ней нашли отражение многие черты эстетского модернизма 1910-1920-х годов: рефлексия на тему «смерти Бога», «заката Запада»; поиски нового идеала через предельное разочарование; «поток сознания», перенесенный в лирику; изощренные символистские метафоры; ритуалы, мифы, спроецированные на современность; сочетание высокого слога и низовой идиомы; богоискательство; отсылки к оккультным опытам, кощунству; скандальный эротизм; игра и глубинная автобиографичность.Первый русский перевод «Бесплодной земли» был блестяще выполнен в 1971 г. А.Я. Сергеевым. Однако поэма, выдержавшая затем немало переизданий и позднейших переводов, ни разу не печаталась в России целиком. В настоящем издании она впервые публикуется по-русски без искажения авторской воли, по первому книжному изданию 1922 г. Параллельный английский текст позволяет оценить мастерство Элиота и качество перевода А.Я. Сергеева. Публикацию дополняют переводы рукописи первой редакции «Бесплодной земли», рецензий и критических откликов на поэму - от В. Вулф до К. Брукса, основателя американской школы «новой критики», а также книги Элиота «Священный лес: Эссе о поэзии и критике» (1920), где им заложены принципы понимания собственного творчества и модернистской поэзии в целом.Представленный в данном томе перевод первой редакции «Бесплодной земли» имеет особую ценность - этот вариант поэмы значительно отличается от её окончательной версии, переработанной Элиотом по совету Э. Паунда. Текст первой редакции «Бесплодной земли» и книга «Священный лес» впервые печатаются по-русски полностью.
«Испанская трагедия» - самое известное произведение английского драматурга Томаса Кида (1558-1594), которого считают и автором так называемого пра-«Гамлета». Появившись около 1587 года, «Испанская трагедия» стала наиболее популярной театральной пьесой в Англии на рубеже XVI-XVII веков и создала канон елизаветинской кровавой трагедии мести. Именно с этим каноном вступил в полемику У. Шекспир в период «войны театров» (1599-1601), его он попытался переосмыслить и преобразовать с позиций христианского мировоззрения в своем «Гамлете».Кид не просто использует увлекательный сюжет, построенный на любви и мести, и не только побуждает своего зрителя (а теперь и читателя) напряженно следить за мучительным моральным выбором главного героя Иеронимо - между законом, божественным и личным правосудием. Драматург опирается на традиции средневекового театра (мистерия, фарс), декламационной римской трагедии (Сенека), искусно применяет прием «театр в театре», впоследствии блистательно использованный Шекспиром.Помимо впервые выполненного и исчерпывающе прокомментированного равнострочного перевода «Испанской трагедии», в книгу включены переводы «Дополнений» (изд. 1602 года) к «Испанской трагедии», предположительно сочиненных Беном Джонсоном (1573-1637), и народной баллады, созданной в конце XVI века по мотивам пьесы Т. Кида.В сопроводительных статьях и комментариях «Испанская трагедия» и творчество Кида рассмотрены в их культурно-историческом контексте, а также показана эволюция жанра трагедии мести в творчестве Шекспира и его младших собратьев по профессии. В исследовании изучается мисте-риальная композиция «Испанской трагедии», выявляются библейские сюжеты, использованные Кидом в подоснове её действия (Голгофа, падение Вавилона) и способствовавшие её широкому признанию
Ватек — девятый халиф из рода Абассидов, погрязший в пороке и отдавший свою жизнь наслаждению, которое стало смыслом его жизни. Его великодушие было столь безгранично, сколь безудержен был его разврат. Однако вскоре как оно чаще всего и бывает, ему всё наскучило — ни пища, ни искусство, ни диковинки, ни женщины уже не приносили ему наслаждения.Но однажды во дворец к халифу пришел странный путник, предложивший ему невиданные сокровища в обмен на несколько кровавых жертв. Склоняемый своей матерью, хитрой и коварной царицой Каратис, Ватек принимает предложение...
Эта книга — повествование о встрече, встрече жестокого Века и могучего Ума, жаждавшего познать его. Ее автор, французский философ и журналист-политолог, живя в 30-е годы в Германии, одним из первых разглядел в социально-политических процессах этой страны надвигающуюся всемирную катастрофу. С тех пор стремление понять политическую жизнь людей стало смыслом его существования. Тем, кто откроет книгу, предстоит насладиться «роскошью общения» с Ш.де Голлем, Ж.-П.Сартром и другими великими личностями, которых хорошо знал автор, этот Монтенъ XX века, как его окрестили соотечественники.
Настоящее издание позволяет по-новому взглянуть на классика английской литературы Джозефа Конрада (1857-1924), который известен российскому читателю несколько однобоко - как маринист и автор приключенческих романов, действие которых разворачивается в экзотических странах. Личность Конрада по-своему уникальна: поляк по происхождению, он, не зная английского в детстве, виртуозно овладел им и стал не только капитаном британского торгового флота, но затем и писателем, чьи авантюрно-психологические романы подготовили явление европейского модернизма. Его мастерство признавал даже такой эстет, как Г. Джеймс.Не менее парадоксально и то, что автор, декларировавший неприязнь ко всему русскому (к русской литературе, русскому языку, русскому богоискательству, русской революционной идее), на самом пике своего творчества создает два романа - «Тайный агент: Простая история» (1907) и «На взгляд Запада» (1910), объединенные именно «русской темой», в трактовке которой Конрад во многом следует Ф.М. Достоевскому. В обоих романах мы находим и напряженную интригу, и колоритных персонажей, и глубокий психологический анализ приверженцев террора, и любовную тему, и критику современной западной цивилизации с позиций своего рода мессианства.В «Тайном агенте» - романе, который высоко ценил Томас Манн, - выведен завербованный посольством одной восточной державы (подразумевается Российская империя) человек лондонского «подполья», вынужденный под давлением своего «куратора» из посольства организовать взрыв Королевской обсерватории в Гринвиче - ради международной борьбы с террором изобразить покушение на сами основы западной цивилизации и науки. Конрад подробно описывает, как полиция идёт по следу преступника и какие коллизии возникают среди самих полицейских чинов в связи с раскрытием этой тайны; сочными красками рисует портреты анархистов, семейную трагедию заглавного персонажа, который оказывается характерным конрадовским двойником: одновременно и антигероем, и героем «наоборот». Этот утонченно-психологический роман нередко считается наиболее ярким сатирическим произведением Конрада, он пронизан иронией и черным юмором.В романе «На взгляд Запада» действие начинается в Санкт-Петербурге (взрыв террористами жандармского генерала де П.; в основу сюжета положено реальное событие - убийство шефа жандармов В.К. фон Плеве в 1904 г.), а продолжается в Женеве, в среде фанатично настроенных революционеров-эмигрантов (прототипы действующих лиц - М.А. Бакунин, кн. П.А. Кропоткин, СМ. Степняк-Кравчинский, С.Л. Перовская, Е.Ф. Азеф и другие русские анархисты, народники, революционеры), куда из России направлен завербованный полицией студент.Несмотря на яркую внешнюю канву событий, подлинная тема конрадовских романов иная: это трагедия одиночки, которого одолевают душевные страдания или муки совести, фатальная игра человека с Судьбой, роковая утрата невинности духа, проклятие золота, кризис позитивизма, шаткость бытия, «закат Европы», глубинное противостояние Запада и Востока, мужчины и женщины, хаоса и порядка. За поверхностными наслоениями сатиры, политики, натурализма, психологических этюдов проступает нечто глубинно-лирическое и даже архетипическое - измерение, способное вызвать в памяти читателя образы или даже целые сцены из Нового Завета, а также Гомера, Шекспира, Достоевского.
Роман «Мадам Потифар» (1839) - центральное произведение французского писателя-романтика и поэта-бунтаря Петрюса Бореля (1809-1859), известного отечественному читателю по сборнику «Шампавер. Безнравственные рассказы» (1833), который был издан в серии «Литературные памятники» в 1971 году.Положив в основу сюжета «Мадам Потифар» трагическую судьбу безвестного узника Бастилии, долгие годы томившегося в ожидании освобождения, но так и не сумевшего им воспользоваться, автор разворачивает перед читателем поистине монументальное историческое полотно - блистательную эпоху Людовика XV во всем её разнообразии. Здесь и королевские фаворитки, и галантные празднества, и тайные приказы о заточении без суда и следствия.В канву сюжета вплетены события, связанные с началом Французской революции, в живописных и нередко шокирующих подробностях представлено взятие Бастилии, освобождение её немногочисленных узников, эйфория толпы «победителей», перед которыми не устояли крепкие стены королевской цитадели и которые завладевают орудиями тюремного пыточного зала. Среди персонажей, фигурирующих или даже только упоминаемых в повествовании, множество подлинных исторических лиц. Прототипом мадам Потифар послужила официальная фаворитка короля маркиза де Помпадур.В своем «тюремном романе», вопреки традиции жанра, Борель представляет весьма обширную географию: следуя за автором, читатель пройдет по сумрачным аллеям замковых парков, зеленым тропинкам ирландской провинции, широким улицам и площадям Парижа, «этого огромного скопления людей и камней», посетит цветущий остров Святой Маргариты, проникнет в погруженные во тьму склепы Венсеннского замка и чадящие смрадом подземелья Бастилии.Борель обращается и к экзистенциальным вопросам, противопоставляя, как он выражается, три вечные силы, борющиеся в груди человека: Мир с его развлечениями и пирами, Скит с раздумьями и аскезой, Небытие с его ни с чем не сравнимым покоем. За читателем остается выбор, как воспринимать роман «Мадам Потифар», через который красной нитью проходит единая мысль - о неисповедимости путей, мудрости Провидения и неотвратимости Возмездия за содеянное.В разделе «Дополнения» представлены два эссе: отзыв «князя критиков» Жюля Жанена на роман «Мадам Потифар» и эссе Шарля Бодлера, посвященное творчеству Бореля в целом. Для Бодлера этот выдающийся представитель «неистовой словесности», этот страстный апологет маркиза де Сада являлся «одним из светил на сумрачных небесах романтизма», автором, наделенным «подлинно эпическим талантом», зазвучавшим в полную мощь в романе «Мадам Потифар».Некоторые современные литературоведы относят Петрюса Бореля к предвестникам сюрреализма.
«Декамерон» Джованни Боккаччо — одна из самых прославленных книг в истории мировой литературы, свыше шести столетий вызывающая неугасающий интерес у самого широкого круга читателей. Большинство из ста новелл этого сборника, связанных между собой обрамляющим повествованием, посвящено теме любви в различных ее проявлениях. Новеллы рассказываются на протяжении десяти дней 1348 года в обществе десяти хорошо образованных и остроумных молодых людей, укрывшихся на вилле в предместье Флоренции, опустошаемой Черной смертью. В 1891—1892 годах был опубликован («с незначительными купюрами») полный русский перевод «Декамерона», признанный ныне классическим, умело передающим дух и строй итальянского оригинала. Выполнен он был корифеем отечественной науки академиком А.Н. Веселовским. С тех пор вторая редакция этого перевода (1896 г.) многократно тиражировалась. Меж тем с «бесцензурной» версией данного перевода могли познакомиться в те годы лишь немногие библиофилы, а до недавнего времени она считалась безвозвратно утраченной. Именно она и воспроизведена в первых двух томах настоящего издания без каких-либо изъятий, при этом была учтена последующая редактура, проведенная А.Н. Веселовским. Более того, в примечаниях раскрыты места, которые он посчитал неудобными для печати, в ряде случаев ограничившись их купированием, а чаще — дав их переложения. В двух книгах третьего тома опубликованы статья и комментарий к «Декамерону» известного исследователя классической итальянской литературы М.Л. Андреева, а также статья одного из крупнейших московских библиофилов Л.В. Бессмертных, подытоживающая его архивные разыскания. Сюда же включены тексты новелл и канцон в других русских переводах: К.Н. Батюшкова, П.П. Муратова, Л.И. Соколовой и др.; приводятся фрагменты работ А.Н. Веселовского, проясняющих его понимание Боккаччо, новеллистического жанра и эпохи. Все эти материалы сопровождены обстоятельным комментарием. Особый интерес представляет драматическая история появления перевода А.Н. Веселовского, знаменовавшего вступление Российской империи в эпоху цензурных послаблений и грядущих революционных потрясений. Отдельное внимание уделено инициатору перевода — выдающемуся отечественному книгоиздателю, просветителю и подвижнику П.П. Кончаловскому (1839—1904). Безусловную ценность настоящему изданию придает иллюстративный ряд, в котором достаточно полно и репрезентативно представлена история иллюстрирования «Декамерона»: от авторского манускрипта с рисунками самого Боккаччо, изумительных иллюминированных рукописей, живописных и графических творений выдающихся художников, вдохновленных новеллами «Декамерона», и до знаменитого парижского издания 1890 года, проиллюстрированного и оформленного Жаком Вагре. Монументальная работа этого прекрасного мастера была положена в основу дизайн-макета первых двух томов с текстом Боккаччо. В построении верстки «Декамерона» была учтена также традиция, сформировавшаяся в издательской практике XVI—XVIII веков. Помимо иллюстраций, связанных непосредственно с «Декамероном» и историей его русской публикации, в настоящее издание вошло много тех, которые посвящены другим произведениям Боккаччо, ему самому, его друзьям и памятным местам. Всего иллюстраций в настоящем издании — около шести сотен.
Уильям Вордсворт (1770-1850), крупнейшая фигура английского романтизма, представитель «Озерной школы», на закате лет (1843-1850 гг.) занимал пост Поэта-лауреата при королеве Виктории. В Англии первую половину XIX в. называют «эпохой Вордсворта».Центральное произведение его творчества, поэма «Прелюдия, или Становление сознания поэта», известно как лучшая английская «биография души» романтического художника. Вордсворт считается одним из родоначальников романтической экокритики, а его рефлексии в «Прелюдии» и «поток мышления» («the stream of the mind») предвосхищают «поток сознания» («the stream of consciousness») модернистов. Начиная со второй половины XIX в., отсылки к «Прелюдии» использовали практически все англоязычные писатели и поэты, работавшие в жанре автобиографии. Поэма разбиралась на цитаты не одним поколением читателей.Вордсворт сочинял «Прелюдию» на протяжении пяти десятилетий, создав несколько вариантов. Для данного издания выбрана редакция 1805 г., потому что именно она венчает период творческого расцвета Вордсворта, его так называемое золотое десятилетие. Ткань повествования в «Прелюдии» имеет сложный рисунок: показано, как в Англии конца XVIII - начала XIX в. менялись дух времени и менталитет. На этом фоне происходит формирование человека художественного склада мышления, который чутко воспринимает современные ему события. Вордсворт указывает, какие философские модели доминировали на том или ином этапе его взросления.«Воображение» для Вордсворта - особый термин. Эта творческая сила - «чувствующий разум» («feeling intellect»), который позволяет герою острее ощущать бытие - как свое, так и других людей. «Об этой-то способности так долго я здесь веду рассказ», - говорит Вордсворт и выносит термин «воображение» в заглавие двух книг поэмы. Моменты, когда случаются вспышки «воображения», поэт называет «местами времени» («spots of time» - термино-логическая новация Вордсворта; понятие предвосхищает «эпифании» Джеймса Джойса). Вордсворт полагал, что «места времени» могут быть разной интенсивности: одни яркие, другие побледнее. Интенсивность зависит от того, на каком этапе личностного развития находится человек. В поэме «Прелюдия» насчитывается более тридцати эпизодов с описанием «мест времени». Они составляют костяк поэмы.Вордсворт как автор лирических баллад, «певец тиса и нарциссов», неплохо известен в России. Однако понять Вордсворта как поэта, предвидевшего развитие новых аспектов психологии творчества и искавшего к ней подходы на стыке с возрастной психологией и с историей интеллектуальной культуры, можно, только изучив «Прелюдию».В данном издании впервые публикуется полный перевод поэмы «Прелюдия, или Становление сознания поэта» на русский язык. Его выполнила Татьяна Стамова специально для серии «Литературные памятники». Для раздела «Дополнения» переведены на русский язык «Ода предчувствия бессмертия» (Г.М. Кружков), «Грасмир, мой дом» (М.В. Фаликман), «Разрушенная хижина» (А.В. Лукьянов) и др. Издание сопровождают статьи А.Н. Горбунова и Е.В. Халтрин-Халтуриной. В оформлении книги использованы иллюстрации из изданий Вордсворта XIX в.
«Назидательные новеллы» являются уже третьей книгой (после «Дон Кихота» и «Комедий и интермедий») Мигеля де Сервантеса Сааведры (1547—1616), изданной в серии «Литературные памятники». И это неслучайно, ведь тенью «Дон Кихота», величайшего романа в истории мировой литературы, оказались незаслуженно заслонены другие прекрасные произведения выдающегося испанца. Свод из двенадцати назидательных новелл, увидевший свет в 1613 г., в пору, когда работа над похождениями хитроумного идальго близилась к завершению, вызвал у современников бурный восторг: в их глазах эти мини-романы превосходили хитроумием Критский лабиринт — творение достославного Дедала, а сюжетными поворотами могли сравняться подчас с «вымыслами носатого поэта» Овидия. Вместе с табором цыган читатель отправляется в странствия по бескрайним просторам великолепной Андалусии, в кампании с английскими пиратами ввязывается в кровавые морские переделки, открывает для себя диковинное братство воров, живущее подобно рыцарскому ордену — по законам чести и достоинства, оказывается свидетелем омерзительных бесчинств берберийских пиратов, знакомится с чудаковатым саламанкским студентом, возомнившим себя скроенным из стекла и оттого осененным мудростью, ибо в стекле «душа трудится быстрее и лучше, нежели в теле, землистом и грузном». В венчающей книгу «Новелле о беседе собак» автор обращается к необычной для него животной фантастике в духе Апулея и Лукиана и выводит на сцену пару замечательных представителей песьего племени: четвероногие ведут разговор на манер философов-киников. Но было ли всё это на самом деле или лишь пригрезилось поручику, вздремнувшему на койке вальядолидского госпиталя (по замечанию одного из хвостатых мудрецов, «всё пережитое нами и всё, что мы переживаем, есть сон»), остается загадкой. Смелыми новациями и литературными экспериментами Сервантес предвосхитил многие открытия грядущих времен, вплоть до писательских приемов 20-го столетия и концепций Зигмунда Фрейда, чье «Толкование сновидений» доподлинно выросло из беседы сервантесовских псов. Ярко представлена в «Назидательных новеллах» и картина обыденной жизни Испании рубежа XVI—XVII веков: схватки на звонких шпагах, скитания плутов по пыльным кастильским дорогам, головокружительные празднества, шумные торжества в пышных хоромах и унылых хижинах бедняков, под сводами церквей и на подмостках корралей. Поистине жизнеутверждающим духом проникнуты повести: безудержные танцы, хватающая за душу музыка и проникновенная поэзия неудержимо влекут за собой завороженного очевидца писательских грез. Тонкая ирония, которой знаменит Сервантес, сочетается в новеллах с меткой сатирой, злые и жестокие розыгрыши персонажей оборачиваются в итоге доброй шуткой, а то и счастливой свадьбой. Приоткрыть завесу над тем, каков он — истинный портрет создателя «Назидательных новелл», погрузиться в мир потрясающего памятника литературы, обнажить сокрытые в нем горизонты помогут статьи и обстоятельнейшие комментарии. Читатель узнaет, что именно «новеллам» Сервантеса суждено было стать произведениями, из которых произросла европейская повесть, как из «Дон Кихота» — европейский роман, узнaет он, в частности, также о том, что не избежал влияния испанского гения и А.С. Пушкин (недаром, чтобы прочитать «Назидательные новеллы» в оригинале, поэт незадолго до гибели взялся учить испанский), косвенным свидетельством чему — его знаменитый цикл «Повести Белкина», в котором наметились черты языка русской повествовательной прозы. Перевод «Назидательных новелл» выверен по новейшим критическим изданиям. Рекомендуется самому широкому кругу читателей.
Наряду с легендарным королем Артуром Робин Гуд относится к числу самых популярных героев английского фольклора. В Средневековье вокруг фигуры благородного предводителя лесных разбойников и изгнанника сложился большой цикл замечательных произведений. Полный научный перевод этого цикла впервые предлагается вниманию отечественного читателя.Баллады о Робине создавались на протяжении шести столетий. В них то звучат отголоски рыцарских романов, то проявляется изысканность, присущая стилю барокко, а простота и веселость народного стихотворного текста перемежаются остроумной и тонко продуманной пародией. Баллады и по сей день не утратили свежести и актуальности. Их вечные темы: противостояние слепого закона и нравственной позиции, мечта о добром и справедливом заступнике, алчность и духовная слепота сильных мира сего, итоговое торжество добродетели. Перед читателем предстают обитатели Зеленого леса: Робин Гуд и дева Мэрион, Маленький Джон и Виль Статли, монах Тук и Гай Гисборн, король Эдуард и шериф Ноттингемский — во всем их многообразии и многообличии; открывается «старая добрая Англия», по знаменитому выражению, «не существовавшая никогда, но словно бы совсем недавно оставшаяся где-то за поворотом». Баллады о Робине — это воплощение британского духа, свободы и чести, не скованной цепями закона; английская вольница, просторы зеленых лесов и залитых солнцем лужаек; вечный «веселый месяц май», который так дорог сердцу свободолюбивого жителя Туманного Альбиона. Помимо баллад, в том вошли пьесы-«игры», приуроченные к празднованию Майского Дня (веселого торжества весны и ежегодного возрождения, известного в Англии с древнейших времен), а также фрагменты исторических хроник, позволяющие соотнести собирательный образ Робина с действительно жившими когда-то людьми, имена которых встречаются то в домовых книгах именитых семей, то в переписях населения, то в неоплаченных трактирных счетах за эль и говядину, а то и в судебных протоколах. В раздел «Дополнения» вошли лучшие из известных в наши дни классических переводов баллад о Робине (Н.С. Гумилёв, М.И. Цветаева, Вс.А. Рождественский, С.Я. Маршак и проч.), а также варианты историй о Робине, сюжет и развязка которых подчас противоположны тем, что вошли в основной раздел настоящего издания. Сборник наполнен мастерскими иллюстрациями Л.-Дж. Рида, представляющими не только жанровые сцены из жизни Робина и его неугомонных товарищей, но и — огромная редкость — галерею всех персонажей цикла в отдельности.
«Книга о Ласаро де Тормес» — это условное наименование цикла произведений, объединенных одним героем, в основу которого легла анонимно опубликованная в середине XVI века «Жизнь Ласарильо...» — повесть о судьбе мальчика, поневоле становящегося изворотливейшим плутом в жестокой борьбе с нищетой и голодом. Повесть увидела свет в самый разгар испанской Инквизиции и позже была запрещена Католической церковью. И неудивительно, ведь эта история опровергала общепринятую систему ценностей эпохи Карла V: слепое следование «кодексу чести», показной героизм, лицемерное соблюдение религиозных обрядов. Впоследствии она породила колоссальную литературную традицию и стала важнейшей вехой в истории мировой литературы, одним из наиболее ярких сочинений литературы Возрождения. Именно этой повести суждено было стать произведением, с которого начал существование как испанский плутовской роман, так и — шире — европейский роман Нового времени. Центральный персонаж повести — пройдоха и «антигерой» — оказался настолько значимым символом эпохи, что сегодня ни национальная литература Испании, ни мировая литература в целом немыслимы без данного текста. Многоракурсный и полифонический, толедский городской глашатай, ласково прозванный Ласарильо, по праву признан национальным архетипом и занял место в одном ряду с виднейшим героем испанской литературы хитроумным идальго Дон Кихотом Ламанчским. Трилогия о жизни и приключениях Ласаро публикуется на русском языке в полном объеме впервые: первая часть — с восстановленными купюрами, вторая и третья — в переводах, специально выполненных для настоящего издания. В книге воспроизведены классические иллюстрации Мориса Лелуара, а также редчайшее издание первого русского перевода «Ласарильо» (1775 г.), хотя и отмеченного некоторыми вольностями, но наполненного богатейшим и вкуснейшим русским языком, а потому представляющего собой самостоятельную ценность. Рекомендуется самому широкому кругу читателей.
Имя Кретьена де Труа ныне известно, пожалуй, каждому, кто хоть мало-мальски знаком с литературой средних веков. С деятельностью этого шампанского трубадура, придворного сочинителя Марии Французской, прочно ассоциируется самое понятие «Средневековье», а без его произведений о короле Артуре и братстве рыцарей Круглого стола, о белокурой Изольде и отважном Тристане, об обманутом короле Марке и желанном и недостижимом Граале была бы невозможна вся последующая европейская литература. Рыцарские романы Кретьена де Труа породили богатую традицию, множество переложений и подражаний. Влияние их пронизывает всю последу¬ющую куртуазную письменность Франции, отголос¬ком звучит в поэме «Сэр Гавэйн и Зеленый Рыцарь» и даже ощущается в «Смерти Артура» Томаса Мэлори, а их создателя, трувера Кретьена де Труа, певца адюльтера и куртуазной любви, по праву считают не только создателем канона рыцарского романа, но и основоположником европейского романа в целом. Произведения Кретьена — это многоуровневые тексты, в которых причудливым образом сопрягаются лирическое и эпическое, авантюрное и духовное, мир окситанской Франции и сказочная утопия Артурова королевства, возникшего в незапамятные времена. Артур правит лишь там, где существует подлинная рыцарственность. Прочно увязанный с кельтской мифологией, нам открывается фантасмагорический, параллельный реальному, мир, в котором в облике рыцаря сочетаются черты бретонского отважного вои¬на, кельтского бога света и христианского святого подвижника, а в образе его возлюбленной — черты европейской дамы 12-го столетия и кельтской чаровницы-феи, охранительницы магического источника. В 1980 году в серии «Литературные памятники» увидели свет два романа Кретьена — «Клижес» и «Эрек и Энида». Настоящее издание — это своего рода второй том Кретьена, в который вошли два других его романа (из трех оставшихся), «Ланселот» и «Ивэйн», полностью переведенные В.Б. Микушевичем, одним из крупнейших отечественных переводчиков. Ранее «Ивэйн» уже выходил в его переводе — в 1974 году, в «Библиотеке всемирной литературы», причем переведена была лишь часть этого романа. В этот раз перевод «Ивэйна» сделан, по сути, заново. Немалый интерес вызовут сопутствующие статьи Н.М. Долгоруковой и В.Б. Микушевича, прочно увязывающие творчество Кретьена де Труа не только с литературоведческой традицией, творчеством Васа и Марии Французской, но и с целым пластом духовной культуры, начиная с альбигойских и манихейских учений и заканчивая «веселой наукой» трубадуров, воспетой Фридрихом Ницше. Воспринять тексты Кретьена, погрузиться в его эпоху, проникнуться ее атмосферой помогут обстоятельные и обширные комментарии, а также редкие цветные иллюстрации. Рекомендуется широкому кругу читателей.
Научно-издательский центр «Ладомир» продолжает публикацию главных сочинений выдающегося французского романтика Теофиля Готье (1811- 1872). Ранее, в 2012 году, в серии «Литературные памятники» увидел свет двухтомник «Романическая проза» с десятью лучшими повестями писателя. Основу настоящего издания составили три его сборника. Главный из них - «Младофранки», в сущности, книга «артиста» об «артистах», пародия, возведенная в квадрат. Мир Готье - это мир художника, увиденный его глазами и им же запечатленный, яркие картины парижской жизни, выхваченные из потока времени и бережно перенесенные на холст; часто это словесный рассказ, уподобленный графическому изображению, род экфрасиса наизнанку. Выражаясь словами самого Готье, «поистине это картина, которой недостает лишь рамы | Да гвоздя, чтоб её повесить». Вместе с тем это полотно оказывается поразительно живым: словно в волшебном фонаре, перед читателем проходит причудливый парад персонажей - египетские мумии и вампирессы, художники-недоучки и национальные гвардейцы, рисовальщики и буржуа. Все персонажи Готье - по-своему «артисты»: не только пастушок, становящийся знаменитым парижским живописцем, не только художник-недоучка, но и сельский кюре, и чудаковатый изобретатель-летун, и национальный гвардеец, виртуозно уклоняющийся от службы. Грезы и фантасмагории, наркотические видения и дивные сны сплетаются в яркий клубок; древность и современность идут рука об руку и словно сходят с картин (в том числе и буквально, как в новелле «Омфала»). Многие из этих произведений публикуются на русском языке впервые, переводы остальных выверены по оригиналам. Особый интерес представляет раздел «Сказки», составленный из произведений, адресованных юной аудитории. Написанные для детских журналов и кипсеков, они появились в то время, когда детская литература Франции переживала подъем, и по праву могут быть названы её яркими образцами. Как и в случае новелл, читателя ждет живописное многообразие: здесь и китайская легенда, и скандинавская баллада в прозе, и арабская сказка, и волшебные истории на манер мадам д'Онуа. В раздел «Дополнения» вошли ранние произведения Теофиля Готье, еще подражательные, но интересные как «пробы пера», в которых намечаются сюжеты будущих новелл зрелого автора. Здесь же представлена подборка фельетонов Леона Гозлана о младофранках, позволяющая пристально разглядеть этих богемных чудаков - современников и персонажей Готье. Научный аппарат составили статья С.Н. Зенкина «Теофиль Готье - писатель-артист», а также обстоятельный комментарий. Рекомендуется самому широкому кругу читателей.
Творчество Теофиля Готье (1811-1872), одного из выдающихся писателей-классиков XIX в., в России было представлено до сих пор весьма скупо (романами «Капитан Фракасс» и «Мадемуазель де Мопен», стихотворным сборником «Эмали и камеи»). Меж тем фигура французского романтика, основоположника «парнасской школы», привлекала пристальное внимание многих русских писателей и поэтов рубежа XIX-XX вв. (М. Волошина, В. Брюсова, Н. Гумилева, А. Ахматовой и др.).Настоящий том охватывает пять повестей (сам писатель называл их романами), созданных в 1830-1840-е годы. Он адресован читателю, желающему преодолеть несколько однобокое восприятие Т. Готье, погрузиться в его разнообразный и парадоксальный литературный мир, сочетающий байронический демонизм, иронию, эпикурейское жизнелюбие, флер эротичности, изощренный эстетизм и дотошное воспроизведение исторических и бытовых деталей, «материалистичность» и фантастику.Неутомимый путешественник (Англия, Бельгия, Испания, Алжир, Италия, Мальта, Константинополь, Греция, Россия.), художественный критик, театральный обозреватель, поражавший работоспособностью журналист («пролетарий пера», по его собственному выражению), Готье вложил в эти повести весь свой богатейший опыт. Он смело преодолевает географические и временные границы, перенося нас из древней полулегендарной Лидии («Царь Кандавл») в современную ему Францию («Невинные распутники») или Испанию («Милитона»), из Англии 20-х годов ХIХ в. на остров Св. Елены, где в изгнании умирает великий Наполеон («Двое на двое»), из салонов парижского полусвета в экзотическую Индию (в повести «Фортунио» главный герой, светский лев, бесстрастный денди и одновременно богатый наследник индийского набоба, превращает один из центральных кварталов Парижа в сказочный оазис восточной роскоши - Эльдорадо, а в итоге, разочаровавшись в «старушке Европе», возвращается в Индию).При всей тематической пестроте повестей, Готье прежде всего интересует природа человеческих чувств. Будучи истинным ценителем и знатоком изящной словесности, он мастерски избегает избитых сюжетов, тривиальных литературных приемов и ходов. Его герои всегда оказываются в ситуации рокового выбора, который раз и навсегда меняет их жизнь. Так, закаленный в боях воин не в силах устоять перед велением сердца и смиренно преклоняет колени перед пленительной царицей, а блистательная куртизанка, искушенная в коварстве, неожиданно открывает целый мир возвышенных чувств, ради которых жертвует своей жизнью.Представленные в настоящем издании повести - это не только занимательные рассказы о любви, но и обширный свод самых разносторонних знаний, которыми располагал XIX в. и которые жадно впитал Готье, - об истории, науке, архитектуре, живописи, литературе, моде. Ориентироваться в этом бескрайнем море информации, равно как и в тонком узоре литературных и культурных аллюзий, читателю помогут подробные примечания и статья, посвященная малоизвестному жанру творчества писателя.«Живописец слова» (по меткому определению Сент-Бёва), Готье представлен в настоящем томе в достойном художественном обрамлении: при оформлении книги были использованы редкие иллюстрации мастеров книжного дела, граверов и литографов ХIХ в.
Один из самых популярных и читаемых классиков французской литературы, Виктор Гюго (1802-1885) в настоящем томе представлен своими дебютными романами -»Ган Исландец» и «Бюг-Жаргаль». Оба произведения созданы в 20-е годы XIX в когда их юный автор ещё не переступил порог двадцатилетия, оба интересны не только с точки зрения эволюции самого Гюго, поражающего своей рано проявившейся одаренностью, а впоследствии и творческим долголетием, но и в контексте формирования столь актуального для современной литературы жанра, как исторический роман.Публикуемые романы оказались на перекрестке двух эпох - просветительской и романтической, а потому впитали в себя и традицию готики, восходящую к Г. Уолполу, А Радклиф и М.-Г. Льюису, и живой интерес романтиков к разного рода экзотике (красочно-южной, как в «Бюг-Жаргале», или сумеречно-северной, как в «Гане Исландце»), к народным преданиям и, наконец, к истории, что ярчайшим образом воплотилось в творчестве Вальтера Скотта.Вышедший в самый разгар «моды на ужасное» во Франции, «Ган Исландец» переполнен приключениями героев, попадающих то в мрачную крепость-тюрьму, то в «заколдованные» пещёры, встречающих на своем пути палача и монаха, благородных в своих устремлениях бунтовщиков и коварных безжалостных придворных. Но заглавный герой «Гана Исландца» - чудовище, то ли человек, то ли зверь, кровожадный и беспощадный - и его единственный друг, гигантский белый медведь, как узнает читатель, - не главные враги благородного юноши, отправившегося в опасное путешествие ради спасения чести и жизни любимой девушки и старого графа, её отца. Главное зло, которое ему предстоит победить, - подлое коварство облеченных властью недругов старого графа и его собственных недоброжелателей.«Ган Исландец» вызвал бурную дискуссию в литературных кругах, но и стал источником вдохновения для других писателей. Молодой Жерар де Нерваль был настолько впечатлен творением Гюго, что, заручившись разрешением автора, воспользовался сюжетом и написал прозаическую мелодраму в трех действиях, которую читатель найдёт в разделе «Дополнения».В романе «Бюг-Жаргаль» действие происходит тоже в экзотических краях и тоже в переломную эпоху, но это перелом совсем иного толка: в 1790-е годы во Франции начинается революция, а на её заморских территориях активизируются выступления борцов за автономию, а затем и за полную независимость колоний. То и дело вспыхивающие бунты чернокожих рабов выливаются в полномасштабное восстание на острове Санто-Доминго.
Кухонный нож – главный «хозяин» на любой кухне. Знающие, опытные куховары всегда знают одно правило – хороший кухонный нож должен сочетать все самые лучшие известные качества и характеристики, ведь это предмет каждодневного пользования, и от него зависит, насколько быстро и вкусно вы примите пищу. Однако далеко не всегда ножи обладают свойствами разделки и порезки любого вида продуктов питания или животного. Поэтому сейчас на рынке Вы можете купить огромное множество кухонных ножей с разнообразными функциями и модификациями. Современный набор кухонных ножей с лазерной заточкой вообще не нуждается в дополнительной, если это оригинал, а не подделка. Эстетика, дизайн и цвет тоже много значат для некоторых куховаров, гармонично сочетающиеся с общим дизайном кухни, они придают Вам чувство гармонии и удовлетворенности. У нас Вы можете купить кухонные ножи высокого качества в большом ассортименте и по низкой цене.
Кухонный нож – главный «хозяин» на любой кухне. Знающие, опытные куховары всегда знают одно правило – хороший кухонный нож должен сочетать все самые лучшие известные качества и характеристики, ведь это предмет каждодневного пользования, и от него зависит, насколько быстро и вкусно вы примите пищу. Однако далеко не всегда ножи обладают свойствами разделки и порезки любого вида продуктов питания или животного. Поэтому сейчас на рынке Вы можете купить огромное множество кухонных ножей с разнообразными функциями и модификациями. Современный набор кухонных ножей с лазерной заточкой вообще не нуждается в дополнительной, если это оригинал, а не подделка. Эстетика, дизайн и цвет тоже много значат для некоторых куховаров, гармонично сочетающиеся с общим дизайном кухни, они придают Вам чувство гармонии и удовлетворенности. У нас Вы можете купить кухонные ножи высокого качества в большом ассортименте и по низкой цене.
Кухонный нож – главный «хозяин» на любой кухне. Знающие, опытные куховары всегда знают одно правило – хороший кухонный нож должен сочетать все самые лучшие известные качества и характеристики, ведь это предмет каждодневного пользования, и от него зависит, насколько быстро и вкусно вы примите пищу. Однако далеко не всегда ножи обладают свойствами разделки и порезки любого вида продуктов питания или животного. Поэтому сейчас на рынке Вы можете купить огромное множество кухонных ножей с разнообразными функциями и модификациями. Современный набор кухонных ножей с лазерной заточкой вообще не нуждается в дополнительной, если это оригинал, а не подделка. Эстетика, дизайн и цвет тоже много значат для некоторых куховаров, гармонично сочетающиеся с общим дизайном кухни, они придают Вам чувство гармонии и удовлетворенности. У нас Вы можете купить кухонные ножи высокого качества в большом ассортименте и по низкой цене.